Потерянное лицо

Всего несколько человек в мире проводят такие операции. С их помощью людям, утратившим мимику, удается вернуть радость выражения эмоций, а значит – полноценное существование. Глава отделения пластической и восстановительной хирургии Университетской больницы Цюриха, профессор медицины Пьетро Джованоли – один из немногих специалистов в мире, владеющих методикой реанимации пареза лицевого нерва и восстановления двигательных функций мышц лица.

– Профессор Джованоли, в каких случаях наступает парез лицевого нерва? И как часто встречается?

– Это одностороннее нарушение двигательных функций, слабость мимических мышц вследствие поражения (компрессии) лицевого нерва и нарушения прохождения нервных импульсов (невропатии), заболевание довольно редкое.

По статистике в Швейцарии таких случаев насчитывается 10-15 в год. Причиной возникновения могут быть различные воспаления, инфекции, ненормальные разрастания ткани, а также опухоли, как на лице, так и в головном мозге.

Причем у молодых людей парез часто наступает именно из-за опухолей. А у пожилых, как правило, имеет инфекционную природу. Иногда он вызван таким, к сожалению, уже привычным вирусом, как герпес. Да, представьте себе, банальный герпес может стать причиной тяжелого заболевания!

Возникновение пареза невозможно предсказать! Он начинается всегда неожиданно. Просто однажды утром человек просыпается больным… Это может выражаться, например, в невозможности закрыть полностью глаз, в неспособности сощуриться от солнца, нормально улыбаться и артикулировать ртом. Пытаясь сохранить контроль над двигательными функциями, больной делает непроизвольные движения, которые для окружающих выглядят не очень эстетично. Мы привыкли к «понятным» лицам собеседников, к привычным выражениям эмоций. И тот, у кого мимика лица нарушена, осознает, как сильно он отличается от окружающих, и начинает чувствовать себя неполноценным членом общества.

Когда парализовано лицо – это катастрофа. Люди хуже говорят, не ходят в общественные места. Это всегда определенная изоляция, поэтому очень важно таким людям помогать. Многие не знают, что при парезе можно вообще что-то исправить! Но это возможно.

Наше отделение проводит операции, позволяющие восстановить основные двигательные функции лица. То, что мы делаем, – единственная возможность вернуть нормальную мимику. Даже после инсульта можно восстановиться, не прибегая к инвазивному вмешательству. А при парезе лицевого нерва – очень и очень сложно…

– В чем состоит уникальность операций, которые вы проводите?

– Изначально ни один нерв не проходит через середину человеческого тела, а лицо устроено таким образом, что здесь это возможно. Что мы и используем: берем трансплантат, например, из ноги, сделав два-три мелких надреза на боковой части, и проращиваем со здоровой стороны лица на пораженную. Длится проращивание от 8 до 10 месяцев. И когда нерв прорастает уже примерно на 25 см, делается еще одна пересадка: мы трансплантируем на пораженный участок около 40 граммов мышечной ткани, которая должна сшиться с микрососудами. Это нужно для того, чтобы и сам нерв, и лицо впоследствии могли двигаться. Ведь после полугода по сути полного бездействия мышцы атрофируются и уже не восстанавливаются. Почему мы и трансплантируем их больному.

Для разных возрастных категорий пациентов предлагаются различные методы. Например, для пожилых людей мы делаем и фейс-лифтинг, и статическую корректуру (подтяжки лица), которая возможна только в определенном возрасте.

Несколько лет назад к нам попала восьмилетняя девочка с парезом. В правой половине лица жизни не было вообще! Мы провели две операции, трансплантацию нервов, мышц, позднее сделали еще две корректировки… Это может показаться нереальным, но сейчас она вполне успешная модель!

– Какие еще проблемы, связанные с пластикой, вы решаете?

– Наше отделение занимается также восстановительной хирургией и хирургией рук. Мы единственные, кто в Швейцарии работает с этими двумя направлениями, поскольку здесь находится крупнейший центр пластической хирургии. У нас делается весь спектр пластических операций. Это около 200 операций в год. Например, реконструкция груди за счет собственных тканей пациентки. Для многих женщин, родивших несколько детей, важно восстановить грудь, чтобы снова ощутить себя желанными и привлекательными. Также мы помогаем и тем представительницам прекрасного пола, у которых от природы практически нет груди.

А одно из подразделений нашего отделения занимается только ожоговой хирургией: восстановлением мягких тканей лица после пожаров или несчастных случаев, когда человек получает ожог кислотой.

Мы находимся в тесном сотрудничестве с Университетской детской больницей. И все дети-пациенты, например, пострадавшие в несчастных случаях и нуждающиеся в каких-либо восстановительных операциях, попадают к нам.

Кроме того, у нас люди, перенесшие парез или инсульт, получают восстановительное лечение, иногда проводится консервативная физио-терапия. Некоторых пациентов мы обучаем специальным гимнастикам для лица, которые улучшают реабилитацию после пареза. Лицевые или комические тики – также наша специализация.

Sixteen portraits of the same man

– Можете ли вы помочь тем, кого не устраивают какие-то нюансы в собственной внешности?

– Мы можем «наполнить» лицо. Это актуально для тех пациентов, кто хотел бы вернуть себе нормальный внешний вид, потерянный из-за приема некоторых медикаментов. Например, для лечения онкологических заболеваний или СПИДа, потому что их побочный эффект – активная потеря

жировых тканей на лице. Люди хотя бы выглядеть будут здоровее!

Бывает, что лицо у человека слишком узкое или наоборот – чрезмерно широкое. В таких случаях можно на него «подбросить» жира или, соответственно, откачать. Хотя, конечно, подобные вмешательства весьма опасны – можно затронуть лицевой нерв.

В некоторых случаях есть возможность скорректировать или подавить при помощи ботокса.

– Но ведь «уколы красоты» сегодня уже привычная процедура, их делают и в обычных косметических салонах…

– Не стоит забывать, что ботокс в первую очередь – медикамент. Первоначально он использовался для уколов в подмышки против чрезмерного потоотделения. И только спустя несколько лет его свойства пригодились для иных целей.

Мы изучали, что происходит в мозге во время «уколов красоты». Есть функциональная МРТ, которая показывает, что в этот момент снижается активность в отдельных центрах мозга. Мышцы некоторое время остаются парализованными, и мозг словно атрофируется… Потом функции частично восстанавливаются. Но если препарата вкололи слишком много, то организм долго «мучается», «переживает» по этому поводу. Так, например, страдала актриса Николь Кидман, которой сделали очень много инъекций.

Конечно, всем хочется выглядеть красиво и молодо всегда. Но ведь морщины говорят и о том, что переживает человек! Об эмоциях, об опыте, о жизни, о счастье и волнениях… Поэтому нужно, чтобы коррекция была как можно более натуральной.

– А есть ли альтернатива ботоксу, что-то, что не воздействует на мозг?

– Лифтинг кожи, подтяжки. Но нужно обязательно выяснить, в чем суть проблемы – в психологическом состоянии человека или, например, в мышечной части лица? К тому же с возрастом лицо теряет жир, поэтому полные люди выглядят моложе своих худощавых сверсников. А супермодели с годами кажутся гораздо старше.

Наше отделение не занимается чистой эстетикой. Я думаю, что опасно, когда специалисты начинают говорить что-то вроде: «О, у вас тут есть проблемы… И тут!.. И тут! А давайте сделаем вот это… и это… и еще вон то…» Надо объяснять людям: «А вы знаете, что такое ботокс? А фэйслифтинг? Что такое подтяжки? Знаете, что у вас останутся швы? Что это связано с анестезией? Знаете?»

– То есть даже перед «процедурой красоты» необходимо получить заключение врача?

– Безусловно! Если человек решает что-то делать с собственной внешностью, то лучше обращаться именно к врачам! Специалистам с большой практикой. Какой бы простой ни казалась предстоящая операция. Ведь очень важно понять причину возникновения несовершенств на лице, тех же морщин. Потому что природа их возникновения может быть самой разной: от слишком подвижной мимики до нехватки жировой ткани. И, соответственно, методы коррекции также будут различаться.

– А можно ли записаться на прием, чтобы получить у вас консультацию такого рода?

– Да, конечно! Я консультирую, в том числе и по таким проблемам.

– Профессор, получается, то, что вы делаете, эксклюзивно!

– В мире вообще мало кто делает подобные вещи. Ведь они требуют многолетней подготовки. Как лабораторной, так и клинической практики. Я работал с профессором Фраем, специалистом в мышечной трансплантации. Тут, в Цюрихе, и еще пять лет в Вене. Мы изучали именно мышечную трансплантацию, регенерацию нервов. Проводили исследования на животных. Смотрели, как это работает – прежде чем рискнуть сделать операцию человеку. Ведь изначально процент приживаемости и излечиваемости был невелик – всего 35%! А сегодня мы имеем возможность при своевременном обращении помочь практически всем нуждающимся. Более того, можем, в том числе, полностью изменить внешность.

– Но ведь в лице человека отражается его душа. И менять внешность кардинально значит нарушить гармонию?!

– Конечно! Посмотрите на изображения даже не знакомых вам людей. Эти картинки почти ничего не говорят о том, кто эти люди, чем они занимаются, каковы их убеждения, но зато их лица выражают очень многое.

Я люблю искусство – живопись, архитектуру, фотографию. В нем можно найти ответы даже на медицинские вопросы. Эмоция – вот что правит миром. И главный ее выразитель – лицо человека. Вспомните великого художника XIX века Френсиса Бекона: он тщательно работал с мимикой лица. На портретах, написанных его рукой, – вся гамма человеческих чувств! Потому что чувства человека, его отношение к происходящему, к окружающим людям, реакция на те или иные события – все это было, есть и будет находить отражение именно в лице: в движениях глаз, бровей и губ, во взгляде, неуловимых улыбках…

Пьетро Джованоли. Профессор, доктор медицины, заведующий отделением реконструктивной и пластической хирургии и хирургии кисти. Получил высшее медицинское образование в 1989 году в Медицинской школе Университета Фрибурга и Медицинской школе Цюрихского университета, Швейцария.

В 1992 году защитил диссертацию в Цюрихском университете.Стажировался в отделении хирургии Медицинского университета Вены, Австрия; отделении пластической хирургии Главной больницы в Торонто, Канада; отделении пластической хирургии Университета Эстадуал Паулиста (Universitade Estadual Paulista) в Сан-Паулу, Бразилия; отделении пластической хирургии детской больницы в Торонто, Канада; Мемориальном госпитале Чанг Гунг (Chang Gung Memorial Hospital) в Тайбэе, Тайвань.

В 2006 году получил звание профессора и пост заведующего отделением пластической и реконструктивной хирургии в Университетской больнице Цюриха.