Точно в цель

Всего несколько лет назад слово «рак» воспринималось как приговор, а лечение было лишь возможностью продлить жизнь больному. Но сегодня ситуация изменилась. И хотя перемены на первый взгляд незаметны: с онкологией по-прежнему борются с помощью хирургии, химиотерапии и облучения, возможности и безопасность этих методов ушли далеко вперед. Особенно усовершенствовалась в последние годы лучевая терапия.

По крайней мере, здесь, в отделении радиационной онкологии Университетской больницы Цюриха – одного из ведущих медицинских центров Европы. Об инновациях в области радиотерапии и ее новых возможностях нам рассказал руководитель отделения профессор Гукенбергер.

– Профессор Гукенбергер, нам действительно пора менять свое представление о возможностях радиационной онкологии в лечении рака?

– Да, за последние годы изменилось очень многое. Во-первых, совместная работа врачей – специалистов по хирургии, радиационной онкологии и химической онкологии – стала согласованнее, обмен информацией происходит сейчас очень четко и быстро. Во-вторых, и это главное, — лечение с использованием лучевой терапии стало более точным и эффективным. Возможности, которые дают нам цифровые технологии сейчас, огромны в сравнении с тем, что мы могли применять всего несколько лет тому назад. У себя в отделении мы используем самую современную аппаратуру и робототехнику, что позволяет точно облучать именно ту область, которая в этом нуждается – с точностью до субмиллиметров, следовательно, щадя соседние здоровые ткани. Мы называем такой метод работы управляемой радиохирургией.

Возьмем, например, рак простаты, самое распространенное онкологическое заболевание у мужчин. Сегодня с помощью лучевой терапии мы можем лечить его столь же эффективно, как и хирурги. Длительность лечения также существенно сокращается. Раньше облучение длилось не менее 6–8 недель, при этом оно затрагивало и ткани, прилегающие к зоне поражения предстательной железы, нервы, мочевой пузырь и прямую кишку. А сейчас нам достаточно двух недель и пяти целенаправленных радиотера певтических сеансов. При необходимости курс лечения можно пройти даже во время отпуска.

– Этот метод дает надежду, что болезнь будет побеждена полностью?

– Да. И с каждым годом с помощью одной лучевой терапии или в сочетании с химиотерапией и хирургией мы можем лечить все больше видов рака и давать большему числу наших пациентов шанс на возвращение к нормальной жизни. При раке простаты, в зависимости от различных факторов, можно вылечить с помощью лучевой терапии вплоть до 90 процентов пациентов. Но, к сожалению, даже сегодня, имея лучших врачей и самое современное оборудование, мы не можем вылечить всех.

– Может ли облучение полностью заменить хирургию при лечении рака простаты? Какой метод здесь предпочтительнее, на ваш взгляд?

– И хирургия, и лучевая терапия дают одинаково хорошие результаты и шансы на выздоровление. различие – в индивидуальной переносимости пациентом того или иного вида лечения и побочных эффектах. После операции, например, могут появиться проблемы в половой сфере (частый побочный эффект – импотенция) или недержание (если затронут сфинктер мочевого пузыря). Тогда человеку придется в течение нескольких недель, а то и месяцев после операции носить специальные санитарные прокладки. После лучевой терапии такие последствия бывают значительно реже и протекают с меньшей тяжестью. тем не менее, облучение также имеет свои побочные эффекты, и особенно страдает прямая кишка – по сравнению с хирургией здесь риск повреждения более высок. Обычно мы объясняем пациенту, что есть два пути, и он уже сам принимает решение, каким способом лечения воспользоваться.

Кроме того, один из самых распространенных побочных эффектов при лучевой или химиотерапии – утомляемость. В этом случае мы предлагаем дополнительное лечение, включая психосоматические методики релаксации, чтобы облегчить или даже предотвратить побочные эффекты.

– Помогает ли лучевая терапия в случаях, когда метастазы уже проникли в другие органы?

– Раньше считалось, что пациентов с метастазами вылечить нельзя. Но за последние пять-десять лет мы узнали о так называемой олигометастатической стадии злокачественного заболевания, когда появилось только небольшое число метастаз (обычно три – максимум пять). В такой ситуации некоторых пациентов еще можно спасти, если разобраться со всеми метастазами радикально. В этом случае при некоторых видах рака, в частности, при раке прямой кишки, шанс долгосрочного выживания есть у четверти пациентов, при других раковых заболеваниях, например, меланоме, вероятность успеха меньше.

Благодаря имеющемуся у нас сложному оборудованию, мы разрушаем эти метастазы с помощью точного облучения независимо от того, где они находятся: в позвоночнике, в легких, в печени или в мозге. Очаги поражения уничтожаются на 90 процентов, и таким образом пациент получает второй шанс после рецидива. Зачастую лучевая терапия – единственный шанс для таких пациентов, потому что других, столь же радикальных и одновременно безопасных методов лечения не существует.

– А в каких случаях излечение невозможно?

– Чем меньше число метастаз и чем позже они возникают, тем выше шансы на излечение. Как уже упоминалось, это также зависит от типа рака. К сожалению, мы слишком часто сталкиваемся с проблемой «айсберга».

У пациента есть небольшое количество метастаз, и они видны. И все эти видимые метастазы успешно поддаются облучению или хирургии – и кажется, что человек излечился. Однако это только верхушка айсберга. Очень маленькие метастазы (меньше 3–5 мм) нельзя обнаружить даже самыми современными аппаратами компьютерной томографии, МРТ и позитронно-эмиссионной томографии (ПЭТ). Если такие метастазы есть, рак вернется к больному. Впрочем, даже если излечения достичь не удалось, прогресс заболевания затормозится.

– С какими еще заболеваниями, кроме рака простаты, к вам часто обращаются пациенты?

– Один из самых распространенных видов рака – рак легких. И большинство случаев – у курильщиков с историей. Если рак обнаружен на ранней стадии, многие пациенты могут быть излечены. Но если опухоль уже разрослась и распространилась на лимфатические узлы и другие органы, шансы на выздоровление малы. Очень важно вовремя распознать болезнь. Здесь, как и во многих других типах раковых заболеваний, возможны два варианта лечения: операция и лучевая терапия. Раньше оперировали всех, а если кто-то был неоперабелен, его шансы на излечение и, в общем, на выживание стремились к нулю. Сегодня мы успешно вылечиваем таких «неоперабельных» пациентов при помощи лучевой терапии.

У нас также есть специализированные команды для лечения гинекологических опухолей, рака груди, рака простаты, опухолей мозга, онкологических заболеваний в области головы и шеи. Среди наших пациентов есть и дети, в том числе совсем маленькие, в возрасте нескольких месяцев.

– Вы и ваша команда также активно занимаетесь научной деятельностью…

– Да, наша задача – разработать лечение завтрашнего дня. Сейчас радио-онкологи пытаются понять, почему лучевая терапия бывает эффективной при лечении одних пациентов и неэффективной у других. Как уравнять шансы всех пациентов? Мы также занимаемся усовершенствованием техники для лучевой терапии, исследуем вопрос, как сделать облучение еще более щадящим и точным. И наконец, совершенствуем концепции лечения, выясняем, какие комбинации терапий станут успешными в будущем. Именно поэтому уже сегодня Университетская больница имеет возможность предложить нестандартное лечение, которое нельзя получить в других местах, за пределами Университета и академической среды.

– У пациентов, приезжающих к вам из-за границы, диагноз, как правило, уже поставлен. Этого достаточно, чтобы назначить курс лечения, или нужно пройти дополнительные обследования?

– Возможны оба варианта. Если пациенты приезжают с конкретным запросом (например, провести облучение), имея на руках все необходимые анализы и заключения, мы сразу же можем начать планирование и лечение. Но во многих случаях результаты обследования и снимки – старые или неполные. В этом случае мы назначаем скрининг и собственное обследование, смотрим, какова стадия заболевания на данный момент, и совместно с пациентом выбираем подходящий метод лечения.

– Профессор, мы с вами поговорили обо всем – о современной технике, об опытных врачах, о различных концепциях лечения. Но что все-таки главное среди множества факторов, влияющих на успех лечения?

– Здесь, как в «Формуле-1», имеют значение все три компонента. Во-первых, нужен быстрый автомобиль, на «Фиат Панда» никто еще не выигрывал гонку. Такая же ситуация с лучевой терапией: необходимо лучшее оборудование, и оно у нас есть.

Но оборудование самостоятельно не излечит от рака, необходим пилот высочайшего класса, владеющий современными технологиями. В противном случае большая сложность аппаратуры может стать препятствием… У нас есть команда великолепно подготовленных специалистов, которые применяют в своей работе прецизионное оборудование и ведут научно-исследовательскую работу в области рака в течение многих лет.

Но отличный автомобиль и профессиональный экипаж – еще не гарантия успеха: необходима хорошо скоординированная командная работа. И тут Цюрихский онкологический центр «на высоте», мы можем комбинировать все доступные методы лечения рака: лучевая терапия, медикаментозная терапия, хирургия. Все специалисты всех онкологических дисциплин находятся в одном месте, и для каждого пациента мы обсуждаем, какой вид лечения предложить, чтобы шансы на выздоровление были максимальными. Это прекрасная командная работа – самый важный секрет успеха Университетской больницы Цюриха.

Матиас Гукенбергер

Профессор и доктор медицинских наук. Окончил медицинский факультет Вюрцбургского университета в 2003 году. На протяжении десяти лет работал врачом и исследователем в Университетской больнице Вюрцбурга, с 2010 года возглавил отделение лучевой терапии. В 2014 году профессор Гукенбергер был назначен ординарным профессором в Цюрихском университете и заведующим отделением радиационной онкологии Университетской больницы Цюриха. Является членом Германского общества радиационных онкологов (DEGRO), Европейского общества радиотерапии и онкологии (ESTRO) и Европейской организации по исследованию и лечению рака (EORTC).